Боец с молниеносным позывным Zевс скромно присел на край стула, слегка придерживая здоровой рукой раненую:
– Ну а что рассказывать, я и не знаю.
И я его понимаю. Жизнь ребят там, за ленточкой, не всем можно и нужно рассказать, и не все поймут и примут. Оттого теряются они, не зная, с чего начинать и чего от них хотят.
– А мы с вами с самого начала начнем беседовать, – пошутила я, чтобы разрядить обстановку и завязать разговор, – вот прямо с самого. Расскажите, где родились.
– Где родился? – переспросил меня Владимир и улыбнулся. – Где-где, в Караганде.
Я подумала было, что это он так, к слову, вроде как в рифму. А оказалось, и в самом деле братья Владимир и Виктор Епифановы родились в Караганде. А в Сибирь с родителями приехали позже, в 1979 году.
Срочную службу проходил в войсках ВВС, в городе Энгельсе. Там была школа младших авиационных специалистов. Обучался на кондиционерщика:
– Это когда зимой регулируешь обогрев самолетов, летом, наоборот, охлаждение, – пояснил Владимир. – Потом перевели в Приморский край, в город Спасск-Дальний. Там дальняя авиация. Таких самолетов и машин, как в Энгельсе, конечно, не было. Меня на АПА посадили (аэродромные подвижные электроагрегаты. – Прим. ред.), это подача электричества. Служил в то время полтора года. А когда срочная закончилась, остался на службе в качестве вольнонаемного, с 1993-го по 1999 год там работал.
Потом начались в стране перемены, все стало потихоньку рушиться. Сложно было везде, и в армии тоже. Тогда Владимир вернулся домой, в село Майское Утро. Трудился все больше по электричеству, и в ФАПе, и в Доме культуры, и в школе.
– В школе еще и физруком работал.
Решение пойти добровольцем в зону специальной военной операции было не спонтанным, хорошо и упорно обдуманным и взвешенным. Хотя родным не пояснил особо, просто сказал, что отговаривать и переубеждать бесполезно, пустая трата времени.
– Просто решил обстановку сменить.
С семьей проблемы были, никто и ничто не связывало, сам по себе. Просто взял и пошел.
После подписания контракта Владимир Епифанов попал в Юргу. Оттуда, спустя месяц, уже в Донецк, в 114 бригаду. Задачи бригада выполняла сложные. Штурмы, зачистка после штурмовиков. Владимир попал в мотострелки. Чаще ходили на зачистки.
Приходилось противника в плен брать. Ведут украинцы себя в этой ситуации по-разному. Некоторым, что называется, по барабану. Это те, кто под наркотой.
– Был случай, шли на нас внаглую. В нашей форме, в запрещенное время. Отличали их только повязки желтые на одежде. Ночью шли. А у нас же по ночам передвижение запрещено, комендантский час. Делается это в целях безопасности. А эти шли внаглую. Их остановили, они какой-то батальон назвали. Да нет у нас такого. Мы за ними наблюдали со второго этажа. Потом глядим – повязки у них. Нам команда – открыть огонь. А они уже в подъезд заходить намеревались. Уничтожили.
Местное население встречало наших со слезами:
– Обнимают, плачут, мол, наконец-то вы пришли. Они ведь тоже устали, натерпелись. Под постоянными обстрелами. Мы людей старались спрятать в подвалы сразу, в безопасное место укрыть. Нам по жилым массивам было запрещено из пушек, из гранатометов стрелять. Только ручная граната, ну автомат еще. А с вражеской стороны – четыре часа утра, безостановочно на протяжении двух часов безостановочный минометный огонь по домам, по гражданским. Кругом взрывы, осколки, носа из дома не высунуть. Один дом так был обстрелян, подвал и тот пробили, ничего практически не осталось.
Вот этим, наверное, наши ребята от противника и отличаются. Мирных спасти любой ценой.
Со снабжением солдат в части дела обстоят нормально, и в этом большая заслуга волонтеров. Продукты питания, медикаменты необходимые – это все бойцам волонтеры- добровольцы передают по возможности.
Первое боевое задание для Zевса закончилось обстрелом и ранением.
– Была задача – унести на дальнюю точку воду и продукты бойцам-сослуживцам. До места не дошел. Был ранен. Попали под атаку дронами.
Живой Владимир остался чудом. К своим, до точки отправки, пришлось добираться ползком. Семь километров по обстреливаемой территории. Эвакуация туда не пройдет. Тут надежда только на свои силы, на выносливость, на свое желание жить. Ползти до нуля. Это та точка, куда может пройти эвакуация, а значит, помощь.
– У меня были перебиты обе ноги и левая рука, – голос бойца слегка дрогнул в этом месте, – но я полз…
Дополз, эвакуировали. Месяц потом лечился в Донецке, восстанавливался. И снова в бой. Но спустя десять дней, 17 сентября, вновь с сослуживцами попали под дроны, в засаду. У Владимира как раз был день рождения.
– В этот день мы как раз взяли центр города Украинска, флаг поставили свой. Даже три флага – донецкий, наш российский и флаг части. Вот так и отметил.
Когда переместились уже в конец города, пошел частный сектор, частные дома, гаражи и прочее, там Владимира «вывели на открытку», и по нему начали работать три автомата враз.
– Я сразу упал, – вспоминает Владимир и голос его вновь срывается, – хотел отстреливаться, автомат заклинило, пули попали в него. Лежу просто. Слышу как хлопок по плечу. Рука сразу как отсохла, обездвижила. Потом чувствую, по ноге пуля попала. Лежу лицом вниз, уже ко всему готовый. И тут пуля снова, просто между губ, по земле. Эту землю от выстрела подняло, лицо все расцарапало, кровь закапала. Жду, когда следующая пуля.
Очередную пулю Владимир ждал в голову. Не прилетела. Держал, видимо, Боженька зонтик в этот день над бойцом. Значит, не все еще задачи выполнил он на этой земле.
С ноября Владимир находится в отпуске по ранению. Дома все больше отдыхает. Говорит, что и рад бы чего поделать – рука не позволяет. До сих пор еще стоит аппарат Илизарова. Даже тяжелее двух килограммов удержать ею пока боец не может – больно.
В теле тоже – множество мелких осколков. По окончанию лечения будет военно-врачебная комиссия, и там будет решаться, куда дальше – продолжать лечение или возвращаться в часть, продолжать службу.
Побывав там, за лентой, увидев все своими глазами, воочию видишь и понимаешь, что те задачи, которые наши бойцы выполняют стойко и героически – это нужно, необходимо, и их нужно довести до конца, считает младший сержант Владимир Епифанов.
Светлана Рудских
Фото из архива Виктора Епифанова